Атвер до сих пор оплакивает Гелама: каждый раз при отливе вода струится из ее глаз — двух отверстий на вершине скалы, в которую она превратилась.
Как был принесен огонь
Перевод И. и О. Федоровых
В те времена в Торресовом проливе не знали огня и пищу готовили на нагретых солнцем камнях. Положат рыбу на горячий камень, и как только часть ее становилась мягкой, ее отделяли и ели, а остальное клали обратно — пропекаться. И так кусок за куском.
Ящерицам, которые жили на Нелги, хотелось иметь для приготовления пищи что-нибудь получше, чем раскаленные солнцем камни. К тому же они часто видели дым, который тянулся со стороны острова Даудаи, и пришли к выводу, что он связан с огнем и едой.
Они попросили Карума, ящерицу-советника, отправиться туда и все разузнать. Карум поплыл на остров, но скоро вернулся и полез на теплую скалу — отогреваться на солнце.
— Течение слишком стремительно, я не могу его преодолеть, — сказал он.
А вождь Валек в это время грелся на вершине большого термитника.
— Валек, — сказали ящерицы, — не отправишься ли ты в Даудаи, чтобы узнать, что это там у них все время дымит?
— Ладно, — согласился тот.
Ящерицы повесили Валеку на шею ожерелье из семян, на голову надели диадему из белых перьев, и он прыгнул в воду.
— Следите за северными островами! — сказал вождь. — Как увидите, что дымок переходит с острова на остров, знайте: это я возвращаюсь.
Добрался Валек до Даудаи, обернулся человеком и пошел в Масингару, где жила его сестра Убу. Увидел, как она варит еду на огне, и давай рассказывать, как бедствуют его подданные — у них-то огня нет, еду приходится печь на горячих камнях. А потом попросил уголек, чтобы отнести соплеменникам.
Убу пригласила брата переночевать и обещала подарить уголек утром. Валек видел, как постепенно угольки в печи потухали и чернели, а вот угольки, которые были между пальцами правой руки сестры, светились ярко и не гасли.
На следующее утро Убу дала Валеку уголек из костра, на котором готовила пищу. Попрощался Валек с сестрой и отправился в обратный путь. Обернулся ящерицей, бросился в море и поплыл, но тут заметил, что его уголек погас. Тогда он вернулся к сестре и сказал:
— Мой уголек потух!
Убу дала ему другой. Но на этот раз Валек попросил сестру, согласно древнему обычаю, на прощание потереть друг другу руки. А когда их пальцы сомкнулись, изловчился, подцепил один из волшебных угольков, которые светились между пальцами сестры, и помчался во весь дух к берегу. Там он положил уголек в рот, обернулся ящерицей и бросился в море.
— Вернись обратно! — звала его Убу. — Отдай их! Эти угольки принадлежат моим детям.
Но Валек не слушал сестру и плыл все дальше и дальше. Вскоре он был уже далеко от Масингару.
На острове Двух Братьев Валек вышел на берег и развел огонь. Он зажигал костры в Гиталаи, Сауразе и Наги. Когда ящерицы с острова Нелги увидели огонь, они сказали:
— Это Валек возвращается из Даудаи.
В Нелги Валек бросил уголек своим братьям, помчался к термитнику и лег на его верхушку с открытым ртом. Он ведь сильно обжег язык, и братья-ящерицы помазали больное место снадобьем.
Из Нелги огонь перенесли в раковине на другие острова. Так жители островов Торресового пролива заполучили огонь.
Как жители островов
Торресового пролива обрели огонь
Перевод В. Николаева
Однажды Хавиа и крокодил в одно и то же время били острогой рыбу, и, возвратившись домой, крокодил разложил костер, чтобы сварить наловленную рыбу. Пришел к нему Хавиа и попросил:
— Одолжи мне немного огня, я тоже хочу сварить рыбу.
— Ты живешь на берегу, — ответил крокодил, — а я в воде. Удивительно, что у тебя нет своего огня.
Не захотел крокодил дать человеку огонь.
Вернулся домой Хавиа, и принялись они с матерью разделывать рыбу, а потом вялить куски на солнце. Так и пришлось им есть рыбу сырой.
Много раз с тех пор Хавиа приходил к крокодилу и просил его одолжить огонь, но всегда получал отказ.
И вот однажды Хавиа решил пойти поискать огонь в каком-либо другом месте. Он надел дори [53] и всякие украшения, черной краской раскрасил себе лицо [54] , а потом прыгнул в воду и поплыл в селение Буджи. Плывет и поет:
— О кеке кеке ке каибар ке нгаи мамути кауа (я вижу там дым, кто-то жжет лес, я плыву туда, чтобы взять огонь).
И вот наконец он доплыл до селения Буджи.
Здесь жила женщина, она жгла лес, расчищая место для огорода. Между большим и указательным пальцем на правой ее руке постоянно горел огонь.
Как только женщина заметила Хавиа, она быстро загасила все язычки пламени: ей не хотелось, чтобы чужеземец узнал, что у нее есть огонь.
— Откуда ты приплыл? — спросила женщина у Хавиа, едва лишь он ступил на берег.
— С острова Баду.
— Что ищешь ты здесь?
— Огонь! Я ловлю рыбу, но у меня нет огня, чтобы ее приготовить.
— Хорошо, — сказала женщина, — сейчас отправляйся спать, а завтра я дам тебе огонь.
На следующий день, когда женщина вновь принялась жечь лес, Хавиа сказал ей:
— Я собираюсь обратно, подойди ко мне — давай попрощаемся.
Женщина протянула на прощание левую руку, но Хавиа попросил дать ему правую и быстро сорвал с ее руки огонь. А потом бросился бежать и прыгнул в воду. Распевая ту же песню, что и раньше, Хавиа поплыл на остров Бонгу.
Приплыв на Бонгу, Хавиа разжег там огонь. Дым от его костра поднялся высоко в небо. Мать Хавиа увидела его с острова Баду и сказала:
— О, я вижу там дым, это возвращается мой сынок. Стало быть, ему удалось достать огонь.
А Хавиа тем временем поплыл на следующий остров — Мабунаг — и зажег на нем костер.
Увидев дым, мать снова сказала:
— О, теперь он на Мабунаге, дым виден ближе.
Наконец Хавиа добрался до своего острова — Баду.
— Я добыл огонь, а два мои приятеля наловили рыбы, теперь ты можешь приготовить ее на огне, — сказал он матери.
Увидел крокодил, что у Хавиа и его матери появился огонь, и решил прикинуться добрым. Он пришел к Хавиа и предложил ему огня. Но Хавиа ответил:
— Нет, не нужен нам твой огонь, я уже достал его в другом месте. — И добавил: — Нечего тебе жить на берегу. Раз ты крокодил, так и оставайся в воде! Ты не ровня человеку [55] , чтобы жить с ним рядом — на берегу.
Обиделся крокодил, залез в воду и сказал:
— Да, меня зовут крокодил, и я буду жить в воде, но за это стану охотиться на людей везде, где только их встречу.
О том, как казуар и крокодил
поссорились из-за саговой пальмы
Перевод В. Николаева
Вот как-то раз вылез из воды крокодил, выполол вокруг этой пальмы траву и заявил:
— Саговая пальма теперь моя!
Сказал и нырнул обратно в реку.
Некоторое время спустя к дереву вернулся казуар:
— Кто посмел отметить своим знаком мое дерево? Это саго мое! — И скорей сделал метку на стволе пальмы, чтобы всем было видно: это дерево его.
53
Стр. 442. Дори — головной убор с украшениями из ярких птичьих перьев. Папуасы раскрашивали себя и надевали украшения, готовясь к обрядам или к военным походам.
54
…черной краской раскрасил себе лицо… — Так папуасы-мужчины готовились к военному походу.
55
Стр. 444. «Ты не ровня человеку…» — Имеется в виду, что до определенного момента люди не выделяли себя из окружающей природы, но с получением огня осознали свое особенное место в природе и стали противопоставлять себя животным.
56
Саговая пальма — тропическое дерево высотой до 15 м. Древесина пальмы богата крахмалом. Вскрыв ствол, эту массу выскребают, размельчают и отмывают, получая питательный продукт — саго. По сказке казуар решает срезать верхушку пальмы, пока сердцевина не поспела, и таким образом помешать получению саго.